Когда ты раздерганей, злее - ты светишь ярче.
Бабочки, переливаясь, летят на свет.
Нас потому к ним тянет, к переломанным и горящим.
Греющим руки, словно полуденный солнца свет.

Я таким тоже был - светил из себя, не глядя
Ни на кого, ни куда, ни зачем свечу.
Выжег до искры, потом сидел, удивляясь.
Долго искал во тьме своей пустоту.

Нынче меняюсь, ниточки отпускаю.
Сил на слова и буквы как будто нет.
Все мои "ладно", "прости", "ну давай", "скучаю..."
Медленно падают сорванной кожей в снег.

"Чик" - прости, мертвый отчим, меня на тебя не хватит.
Ты подох, а мне по утрам бы вставать с кровати.
Ненависть - убивает. Меня на тебя не хватит.
Ножницы мерно чикают, время течет в часах.

"Чик" - прощай, светлоглазая, пшеничноволосая.
Моей жизни не хватит на то, чтоб жалеть о прошлом.
Дом не примет, семья тебя не попросит.
Не пиши мне больше. Иного с тебя не спросят.

"Чик-чик-чик", обрываю нити, становлюсь глаже.
Не похож на ежа, ни на пламя в камине даже.
Тихо грею других, завернув свои угли в вату.
Я - горячий и злой, но семья-то не виновата.

За окном холодает, я зажигаю свечи.
В этом мире огонь не лечит, но теплым - легче.
Завожу десять видов чая, ковер и пледы
В моем доме есть место каждому, кто проведал.

Я хотел бы вернуться в "туда и тогда"?
Не знаю.
В моем доме спит мое сердце.
Моя родная.